МОСКВА, 6 июн — РИА Новости, Ольга Распопова. Родился в один день с Пушкиным, но его произведения на сцене никогда не ставил. Рос в Шанхае, однако воспитывался в особой атмосфере любви к русской культуре. Пришел в детский театр, но сделал из него такой, куда с удовольствием ходят зрители всех возрастов. Алексею Бородину исполнилось 80 лет, более 40 из которых он возглавляет РАМТ. О том, как худруку и его театру удается не стареть душой, — в материале РИА Новости.

Старинные кресла в стиле ампир, заваленный бумагами письменный стол, напротив — пианино, в углу — макет корабля с красными парусами. Если в кабинете Алексея Бородина убрать со стола монитор, кажется, что находишься в салоне XIX века. Впрочем, кроме компьютера, есть еще одна примета времени. "Епифанцева тогда сюда, Таранник — тут…" — худрук, склонившись над списками, вместе с ассистентами срочно ищет замены в спектакли. "Люди болеют, а играть-то надо", — вздыхает Бородин. Он так быстро жонглирует фамилиями и датами, что за ним едва успевают записывать. На шутку тут же острит в ответ.

Есть расхожее мнение, что театр живет 20-25 лет. Сухая статистика, которая к РАМТу не имеет отношения. Театр, празднующий вековой юбилей, в этом сезоне выпустил 11 премьер — и это в пандемию. Среди них был, например, "Сын" Юрия Бутусова по пьесе Флориана Зеллера (кстати, за роль в фильме "Отец" этого француза Энтони Хопкинс недавно получил "Оскар"), с восторгом принятый и зрителями, и критиками.

А первой премьерой 2021 года стал спектакль "Горе от ума" в постановке Бородина. Так совпало, что у худрука в этом году тоже юбилей — 80 лет. Еще, кстати, 200 лет зданию, самому старому на площади, которое театр получил к 15-летию. Сплошные круглые даты. "Тут уж начинаешь невольно верить в мистику", — смеется директор театра Софья Апфельбаум.

Ну или в фэншуй: лучше здания для РАМТа, наверное, не найти. Хотя до Молодежного оно долго не "ладило" с хозяевами: чего здесь раньше только не было! И дом светского льва — генерала Полторацкого, и трактир, и синематограф, и "МХАТ Второй", которым руководил Михаил Чехов. Наконец, в 1936 году его отдали Центральному детскому театру, основанному Наталией Сац. "Потом на особняк всерьез претендовал Малый театр, который находился здесь во время войны", — рассказывает Апфельбаум. В итоге закрепить здание за ЦДТ решил лично Иосиф Сталин.

"Наталия Ильинична (Сац. — Прим. ред.) говорила: то, что я задумала утром, я осуществлю к вечеру. Я стараюсь по мере сил следовать этому правилу", — улыбается Алексей Бородин.

С 1980 года он руководит театром, который при нем из "детского" вырос в Российский академический молодежный. Бородин вспоминает о переименовании: "В словаре у Даля я не нашел слова "детство", у него есть "младость", куда входит и юность, а это уже возраст вполне самостоятельного человека". Учитывая, что в декабре возраст тех, кого считают молодежью, в России продлили до 35 лет, у театра теперь официально весьма повзрослевшая аудитория.

С такой публикой, с одной стороны, вроде не пойти на совсем уж шок-провокации — все-таки смотрят дети. С другой — чтобы оставаться интересным для молодежи, нужно быть в тренде. Здесь первыми ставят модных российских авторов вроде Бориса Акунина или Наринэ Абгарян, успешно сотрудничают с иностранными авторами, такими как Том Стоппард. Его "Берег утопии" Бородин превратил в восьмичасовое действо из трех следующих друг за другом спектаклей: зрители приходили в театр к 12 дня и покидали его поздно вечером.

Сложно сказать, в каком уголке восьмиэтажного особняка еще не играли спектаклей. Просто здесь очень любят свое здание и умеют им "делиться", не ставя жестких границ между собой и зрителями.

В 90-х невозможно было достать билеты на "Беренику" Бородина, которая разворачивалась прямо на лестнице, в начале нулевых в его же "Лоренцаччо" актеры фехтовали в партере. В 2019-м, поставив "Зобеиду", режиссер Олег Долин освоил внутренний дворик.

А недавно гостей пустили туда, куда попадают даже не все сотрудники театра: в трюм под сценой, в гримерки и под самый купол, на колосники. "Правда, придется преодолеть 238 ступеней, так что это такой суровый фитнес", — говорит автор аудиоспектакля "СТО" Юлия Поспелова. Но оно того стоит: ведь когда еще можно "поговорить" со старинной люстрой или взглянуть на сцену сверху, причем с такой высоты, что кружится голова.

В закулисье и служебных помещениях понимаешь: зданию все же нужен ремонт. "Еще когда Алексей Бородин только пришел в РАМТ, его об этом предупреждали, но с тех пор у нас так и не было настоящей реставрации. Поддерживаем по мере сил", — вздыхает Апфельбаум.

И еще в театре немного боятся снова покидать собственный дом и скитаться по временным площадкам, хотя когда-то это придется сделать.

"Мне сам театр многое подсказывает, когда я по нему брожу", — признается главный художник и давний соратник Бородина Станислав Бенедиктов. В 1991-м, обдумывая "Короля Лира", он заметил в служебных помещениях алюминиевые кофры. Из их крышек решил сделать щиты для войска Корделии. Получилось крайне злободневно. "Смотрю в окошко, а там путч — и идут омоновцы с такими же щитами", — вспоминает он.

И даже для "Отцов и детей", которых они с Бородиным в 1998-м делали для театра Рейкьявика, идею подкинули родные стены. "Тогда в Большом театре был капитальный ремонт. И там так копали, что у нас просел фундамент. Образовались трещины, пришлось срочно латать. И вот вижу я портреты основателей театра, завешенные пленкой. А мимо них, даже не оглядываясь, идут молодые актеры. И я понял: вот он, конфликт отцов и детей в действии", — говорит Бенедиктов.

Его уютная мастерская, к которой ведет отдельный коридор, уставлена театральными макетами. Бенедиктов любит повторять, что "сцена — модель мира", и по этой логике у него здесь целая Вселенная. Скоро многие макеты отправятся на выставку в Бахрушинском музее, посвященную столетию театра.

На вопрос, как же двум большим художникам — ему и Бородину — удается столько лет ладить, отвечает: "Алексей никогда не предлагал: "Давай, чтобы здесь был стол, а тут стул". Он всегда ждал моего решения, предложений. И он не стыдится говорить, что ему на что-то не хватает фантазии, при этом прекрасно все чувствует еще по моим предварительным рисункам. Иначе союза бы не получилось".

То, что Бородин прислушивается к другим, подтверждает и главный режиссер театра Егор Перегудов. Разница между ними — 42 года. "Но я как раз сам в возрасте Егора пришел в РАМТ", — говорит худрук.

Такое в театральной среде — редкость, как и везде, здесь держатся за власть до последнего. Но принцип Бородина — постоянно обновлять театр, поэтому в 2018-м он предложил эту должность Перегудову.

В небольшом кабинете Егора — по-простому, без излишеств: открытый стеллаж "а-ля IKEA", современный стол, кофемашина. И вид из окна на Театральную площадь.

Принцип РАМТа Перегудов определяет так: "Мы не будем зачитывать рэп со сцены или танцевать хип-хоп. Но если делаешь спектакль для детей, нужно не забывать, каким ты был ребенком. Для подростков — вспомнить, что тебя волновало в этом возрасте".

И продолжает: "Несмотря на интернет и соцсети, основное неизменно: современные дети так же страдают от одиночества, непонимания, конфликтов с родителями, опыта первой любви".

Красиво было бы в честь столетия театра добавить что-то к его названию. Например, еще одно определение или хотя бы "имени кого-то". В РАМТе на это предложение отшучиваются. "Я иногда называю его бывшим: бывший "МХАТ Второй" на бывшей площади Свердлова… А если серьезно, как ни назови, главное — чтобы мой театр не плелся в хвосте, не отставал. Застой вообще опасен в жизни, а уж в нашем деле — особенно", — подчеркивает Бородин.

"Я бы добавил в название только союз "но". Российский академический, но молодежный", — улыбается Перегудов.

Да, похоже, в случае с РАМТом все дело — в союзе.